Дело о караимских молитвенниках¹

1. Завязка

24 мая 1893 г. епископ Астраханский и Енотаевский Павел направил Астраханскому губернатору конфиденциальное отношение следующего содержания:

Из рапортов миссионеров Астраханской епархии Советом Астраханского Кирилло-Мефодиевского Общества своевременно было усмотрено, что сильное впечатление среди православных Царевского уезда Астраханской губернии и большую кичливость между сектантами произвела появившаяся и распространившаяся книга под заглавием "Порядок молитв для караимов, составленный гахамом и главным учителем караимов А. С. Фирковичем. Перевод И. Фиркович"². Книга отпечатана в Царицыне в типографии Федорова и помечена: "Дозволено цензурою. Москва. 18 апреля 1892 года". Сектанты выставляют сию книгу, как главное доказательство того, что их вера одобряется печатно, следовательно, правая, чем производят сильное смущение между православными, в особенности между колеблющимися и нетвердыми. По наведенным Советом Кирилло-Мефодиевского Общества справкам оказалось, что такая книга была действительно на основании ст. 34 Цензурного Устава на рассмотрени светского Московского Цензурного Комитета, но что сей последний выпускного билета на эту книгу до сих пор еще не выдавал за непредоставлением типографиею Федорова в Царицыне цензурного оригинала и узаконенного числа печатных ее экземпляров, согласно ст. 54 и 72 Цензурного Устава, почему выхода в свет и распространения сия книга иметь не должна.

Вследствие постановления Совета Кирилло-Мефодиевского Общества в заседании 7 мая сего года покорнейше прошу Ваше Высокопревосходительство оказать свое просвещенное содействие к изъятию на основании всего вышеизложенного из обращения книги под упомянутым заглавием среди сектантов Царевского уезда Астраханской губернии³.

Имя Авраама Фирковича ассоциируется прежде всего со знаменитым собранием еврейских рукописей, хранящимся в библиотеках Петербурга, с далекими путешествиями и скандальными мистификациями. Многолетняя и бурная деятельность Фирковича оставила весьма заметный след и в науке, и в жизни караимских общин Крыма и западных губерний России. Кажется, что кипучая энергия этого человека не знала никаких преград, но все же трудно себе представить, что влияние "главного учителя караимов" распространилось и на глухую заволжскую провинцию, на малограмотных русских крестьян, населявших далекий Царевский уезд... Однако же, как видно из приведенного выше письма епископа, появление русского перевода молитвенника Фирковича в заволжских селах вызвало такое волнение, что церковные власти сочли необходимым вмешаться и потребовать изъятия книги.

Каким же образом это могло случиться? Зачем русским крестьянам (пускай даже - сектантам) понадобился караимский молитвенник?

2. Историческая справка: иудействующие Астраханской губернии

Сектанты, о которых идет речь в письме епископа, назывались чаще всего субботниками или иудействующими (другие названия: жидовствующие, молокане-субботники, геры).

Это массовое движение, охватывающее преимущественно сельское население центральных и южных губерний России, возникло во второй половине XVIII в. и существует по сей день. Главными отличиями иудействующих в сравнении с другими возникшими в то же время простонародными иконоборческими движениями духоборов и молокан являются а) приверженность Ветхому Завету и неприятие Нового Завета в качестве источника и обоснования религиозных практик, и б) ориентация на еврейские религиозные практики и русско-еврейскую религиозную литературу.

На территории Царевского уезда Астраханской губернии⁴ - в селах Балыклей и Быково, расположенных на левом берегу Волги, а также в долине р. Ахтубы: в селах Пришибе, Заплавном и в маленьком уездном городке Цареве - сектанты селились с конца XVIII - начала XIX в. Сюда, в глухие по тем временам заволжские края уходили из Воронежской губернии, спасаясь от преследований, и молокане-субботники: Сапунковы из села Мечетки, Шишлянниковы из Новой Чиглы, Бочарниковы из Клеповки и Гвазды, и другие.

Несколько волн переселений субботников нам удается проследить не только по фамилиям крестьян. Так, 14 мая 1806 г. Воронежский губернатор доносил в министерство внутренних дел:

На сих днях поступила ко мне просьба секты сей однодворцев сел Клеповки и Гвазды Антона Рогова и Алексея Бочаров, которые описывая оне(?) настоящее их в таковом суеверии положение, и что по разноверию их принуждаются от жителей тех селений чувствовать различные укоризны и притеснения, а посему во избежание дальнейших могущих произойти от того им обид и угнетений, желают с семействами своими в числе пятидесяти семи душ состоящими переселиться из Воронежской в Астраханскую губернию⁵.

Правительству удалось выработать определенное отношение к иудействующим лишь в 1825 г.⁶, а в 1806 г. провозглашенные Александром I принципы веротерпимости необходимо было каждый раз согласовывать с нетерпимостью по отношению к этой именно секте (как, впрочем, и ко всем остальным простонародным религиозным движениям). Поэтому, наверное, министерский управляющий Карл Радлиц, отвечая на вопрос о переселении крестьян, пустился в общие рассуждения об иудействующих, представляющие для нас определенный интерес:

Хотя позволено сим людям поселиться особо в другом месте и могли бы прекратиться несогласия и раздоры между ими и правоверными, но тут нужно кажется сообразить, не подастся ли им чрез то повод думать, что правительство дозволяет им явно отвергнуться от Христианской веры? Да и должно ли отпускать их в Астраханский или Кавказский край, где единомышленники их, сколько известно уже в некоторых местах не только рассеяны, но и целые селения составляют, и в истекшем году просили даже позволения на построение храмины или синагоги. ... Открытое их противоборство христианству вообще как основанное на Иудейских правилах, не может кажется, согласно быть с терпимостию духоборцев и других раскольников, или природных евреев и прочих не христианского исповедания народов, поелику первые составляют токмо особые секты христианской веры и не отвергая существенных ее правил, отличаются по большей части одними только обрядами, а последние, наблюдая природную веру по преданиям предков своих, не делают тем соблазна, обращать же других в свои толки запрещено им строжайшими законами. ... Лучше... поселить их в Новороссийском крае вместе с настоящими евреями... исключив их вовсе из Российских обществ и причислив к Еврейским. ... Сим средством можно было бы прекратить распространение помянутой секты между русскими крестьянами, которая к стыду возникла и вкоренилась местами в одной только России между чернью, ибо не было, кажется, нигде примера, чтоб целые общества из христианства переходили в жидовство. ...не подводить их под правила, на переселение прочих казенных крестьян изданные, дабы не показать им вида покровительства в рассуждении их веры⁷.

Опасения Радлица подать сектантам "повод думать, что правительство дозволяет им явно отвергнуться от Христианской веры", были отнюдь не напрасными. Крестьяне искали малейшей возможности истолковать действия правительства как поддержку, а гонения отнести на счет местной власти, нарушающей, с их точки зрения, государственные и божеские законы. Не только переселение духоборцев в Таврический, а иудействующих в Кавказский край воспринималось ими как полученное от царя разрешение следовать своей вере, но также и в любых письменных документах - от царских указов до напечатанных Библий - крестьяне могли найти "повод думать". Если высшая власть разрешает печатать Библию, разве может она не одобрять точного исполнения того, что в этой Библии написано? Именно такой логикой руководствовались молокане - как воскресники, остающиеся христианами, так и субботники, иудействующие - в своих начавшихся в 1760-х гг. и непрекращавшихся в течение всего XIX в. попытках найти в правительстве защиту от местного духовного и светского начальства.

Правительство же, очевидно, преследовало прямо противположные цели и до 1905 г. старалось избегать, насколько это было возможно, официального признания существования иноверия среди русских. В Российской империи помимо православия признавались лишь "иностранные исповедания", а русские раскольники и сектанты в большинстве своем имели статус временно "отпавших от православия" и потому подлежавших бессрочному "нравственному увещанию". Лишь немногие из религиозных диссидентов - как правило, прошедшие через суд, тюремное заключение и ссылку - числились сектантами, а все остальные (и таких было, видимо, большинство) формально считались православными. Однако, не признавая этих последних сектантами, правительство теряло возможность контролировать их количество, перемещения и распространение разноверия. Так, 24 июля 1806 г. министр внутренних дел направил Воронежскому губернатору следующее предписание:

Рассматривая отношение Вашего Превосходительства от 30 числа Июня, о желании однодворцев уездов: Павловского, села Клеповки, и Бобровского, села Верхних Острожков Козловка тож⁸ переселиться Астраханской губернии в селение Пришибинское, и не находя никаких препятствий... я прошу вас, Милостивый Государь мой, немедленно дозволить им отправиться в путь, ... наблюдая однако ж, чтоб в числе идущих из села Клеповки не было таких, о коих вы в мае месяце писали, что придерживаются Моисеева закона⁹.

Однако власти вряд ли были способны эффективно отделить "православных" переселенцев от тех, которые "придерживаются Моисеева закона". Последние попадали в поле зрения бюрократии лишь в тех случаях, когда сами открыто заявляли о своем иноверии, а в остальное время их как бы и не было вовсе¹⁰. Так или иначе, в 1806 г. крестьяне сел Козловки, Гвазды и Клеповки в количестве 254 душ переселились в с. Пришиб Астраханской губернии¹¹, а в 1807 г. в этом селе от обязательной исповеди впервые отказались 784 человека (120 дворов), объявивших себя молоканами¹².

По сведениям анонимного церковного историка, в Пришибе 1830-х гг. на пятьсот дворов "не было ни одного православного"¹³, хотя по исповедным ведомостям количество православных в этом селе и в 1830-е гг., и позже в 1,5-2 раза превышает количество сектантов¹⁴. В первой половине XIX в. сектантов в Ахтубинской долине "не трогали", а 1850-х гг. "много молокан было сослано в Закавказский край, причем дети их отбирались от родителей, крестились и отдавались на воспитание родственникам православным. ... После и эти дети и их воспитатели оказались отъявленными сектантами"¹⁵.

В начале 1860-х гг. среди молокан Пришиба обнаружились различные толки, остававшиеся незаметными для властей (а возможно, и для самих сектантов) в царствование Николая I. Сельский священник П. Бобров, 18 лет прослуживший в Пришибе, сообщает, что в 1861 г. в сектантские приходы пришло новое "Наставление для руководства при исполнительных действиях и совещания по делам, до раскола относящимся"¹⁶, и хотя, как пишет священник, "наставление это дано нам и полиции секретно, но молокане скоро узнали, и несказанно возрадовались. Для бесед и молитвенных собраний они начали выбирать дома более просторные, на видных местах; на собраниях запели громче и повели беседу с полною свободою. Прежде св. писание толковали одни сколько-нибудь грамотные старцы, а теперь на свободе стали мало по малу вмешиваться в религиозные рассуждения и не старцы, особенно кто в сельском училище выучился правильнее читать и следовательно лучше понимать. ... Эта свобода, это размножение наставников... и повело молоканство к разделению"¹⁷.

Вначале из среды пришибинских молокан выделились воскресники и субботники, а вскоре и те, и другие разделились на несколько толков. Среди иудействующих выделились субботники, которые, "руководствуясь исключительно св. Писанием Ветхого Завета, празднуют (по-молокански, а не по-еврейски) субботу и обрезываются", и "талмудисты", которые под влиянием еврейских раввинов "совершенно научились молиться с ремешками"¹⁸.

Как видно, священник (да и многие другие авторы) считает субботничество связанным исключительно с Библией, а появление "талмудистов" объясняет влиянием евреев. Между тем разделение иудействующих на толки, начавшееся в сектантских селах Поволжья и Закавказья в 1860-х гг., проявлялось здесь как разделение на "караимов" и "талмудистов", т.е. использовало термины, заимствованные из истории еврейской цивилизации, а вовсе не из одной только Библии. Так, в 1862 г. купцы соседнего с Царевским уездом посада Дубовки в своем прошении министру внутренних дел обнаружили хорошее знание расхождений между караимским и раввинистическим направлениями в иудаизме:

...нас местное Начальство и Духовенство называют Иудействующей секты. Но мы сему названию нисколько не подлежим, даже и понятия о сем не имеем но еще и нипринимаем в уважение книг мешны (sic! - А.Л.) и гемары, изустных преданий и толков Иудействующих Раввинов, но мы основываемся на буквальном тексти Моисеева Закона и десяти заповедей данных Богом на горе Синайской. Вследствие чего прибегаем к Особе Вашего Высокопревосходительства и просим у Вашего Добродушия дозволения иметь нам молитвенный Дом по обрядам Евреи Караимов равно и иметь наставника Ученого из среды себя¹⁹.

Понятно, что о "книгах мешны [мишны] и гемары", равно как и о том, что караимы не принимают их "в уважение", субботники могли узнать либо от евреев, либо от караимов, либо из популярных очерков еврейской истории - но никак не из Библии. Подобно тому, как субботники-"караимы" декларировали свое неуважение к книгам, которых они не никогда читали и, вероятно, не видели, другие крестьяне - из тех, которые "совершенно научились молиться с ремешками" - называли себя "талмудистами", определяя свою веру через столь же мало известный им Талмуд. Так, например, крестьянин с. Пришиба Антон Петров Дубровин²⁰ жаловался на волостное правление, которое, по его словам,

...признает меня секты иудейской. Напротив того я состою на законе еврейском тулмудистов (sic! - А.Л.) с 1865 года. Признаю себя и семейство мое в еврейском законе и содержу оный в точности по день смерти моей. Предки мои и отец мой содержали секту молоканскую, а я как сказано выше обязуюсь содержать еврейский закон²¹

Разделяясь на различные толки, иудействующие использовали уже существующее в еврейском мире разделение. Называя себя "караимами" или "талмудистами", иудействующие, с одной стороны, вкладывали в заимствуемые термины свой собственный смысл²², а с другой - стремились перенять у ашкеназских евреев и караимов религиозные символы и тексты, связанные со своими новыми самоназваниями. Но, в то время как "талмудисты" уже с 1860-х гг. имели возможность пользоваться двуязычными русско-еврейскими молитвенниками виленского издания, субботники-"караимы" располагали одной лишь Библией, в которой, конечно, не было ничего специфически караимского.

Вот как описывает православный миссионер, посетивший в 1870-х гг. одно из сел Царевского уезда, появление "талмудистов" в молитвенном собрании "караимов":

В сарай вошли два еще довольно молодые крестьянина. Оба они были щеголевато одеты; на головах у них были надеты новенькие бархатные ермолки, с кисточками на макушке. Из-под ермолок у каждого из вновь вошедших высовывались пряди волос, свернутые тщательно на висках в кольца, - это пейсы. При входе этих крестьян на лицах молящихся скользнула тень озлобления, на что вошедшие ответили презрительно-гордой улыбкой. ... Они вынули из своих карманов по красивому маленькому бумажному футлярику, откуда извлекли по маленькой в красивом корешковом переплете книжке. Это "молитвы евреев на весь год, с дословным русским переводом, изданные А. Л. Волем в Вильне в 1870г."²³.

Субботники, лишенные столь зримых - и к тому же "красивых" - атрибутов своей веры, отзывались о "талмудистах" неодобрительно: "...шляются к нам, да хвастаются своими книжечками и ермолками; мы их не очень жалуем"²⁴. Однако же "караимы" подобных "книжечек" (равно как ермолок и пейсов) не имели - "хвастаться" им было просто нечем. Они сообщили миссионеру: "Нам желательно сблизиться с караимами: мы близки к ним по своим обрядам. Недавно мы посылали своих в Керчь к караимам узнать про их порядки в вере и молениях и просили их написать для нас свои правила веры. Но караимы не могли исполнить нашей просьбы: они не знают хорошо нашего языка, а наши послы не знают еврейского"²⁵. Вероятно, субботники желали "сблизиться с караимами" не только для того, чтобы узнать от них "правила веры", но также и для того, чтобы получить в свое распоряжение зримые символы этой веры, которые можно было бы протвопоставить ермолкам и молитвенникам "талмудистов".

Десятью годами раньше известный русский этнограф С. Максимов писал о попытках иудействующих закавказского села Привольное заказать перевод молитвенника на русский язык. Неясно, с кем сектанты вели переговоры, однако закончились они неудачей - стороны не сошлись в цене: "просили четыре тысячи - дорого, не поднять: больно богатых нет, которому бы это нипочем, а нуждающимся 50-75 рублей в складчине сильные деньги"²⁶. Лишь в 1892 г. субботники получили, наконец, возможность гордиться своими собственными караимскими "книжечками".

3. Кульминация

31 мая того же 1893 г. губернатор направил Царевскому уездному исправнику предписание (также помеченное как конфиденциальное) изъять из обращения караимские молитвенники. Это предписание начиналось словами: "Покровитель Астраханского Кирилло-Мефодиевского Общества епископ Павел от 24^го Мая за №4 уведомил меня, что сильное впечатление среди православных Царевского уезда и большую кичливость между сектантами произвела появившаяся и распространившаяся книга..." и далее воспроизводило дословно аргументацию епископа Павла, изложенную в его письме²⁷. Не получив по этому предписанию никакого ответа в течении трех месяцев, губернатор 8 сентября повторно написал исправнику и потребовал отчета об исполнении приказа. В рапорте от 15 октября уездный исправник сообщал: "Книга... из обращения изъята, всего отобрано 64 экземпляра, которые находятся у меня", и спрашивал, "куда надлежит передать эти экземпляры". Губернатор ответил 24 октября: "отослать на распоряжение Астраханской Духовной Консистории"²⁸.

В самом конце 1893 г. в неторопливую работу бюрократической машины вмешались балыклейские крестьяне, непосредственно пострадавшие от изъятия книг. Их прошение поражает точным цитированием конфиденциальной переписки между епископом и губернатором и содержит аргументированные ответы на каждый из доводов епископа. Оригинал этого прошения не сохранился (он был отправлен губернатором в Астраханскую духовную консисторию), но в следующем своем прошении, поданном через полгода, крестьяне полностью воспроизвели текст своего первого (от 23 декабря 1893 г.) письма, оставшегося безответным:

На основании донесения Епископа Павла Вашему Превосходительству, что сильное впечатление и кичливость произвела между сектантами и православными книга "Порядок молитв для караимов", что книга эта производит сильное смущение между православными, и, что по наведенной советом справке, книга эта хотя и разрешена цензурою, но за неисполнением Типографии Федоровой 54 и 72 ст. Уст. Цензур., не может иметь распространения в свете. [Вписано между строк:] /донесение было от 24^го мая 1893 года за №4^м/

Донесения эти несправедливы по следующим основаниям: 1) Урядник 21^го участка в Августе месяце сего года на полном сельском сходе при нас допрашивал однообщественников нашего села о том: "читали ли мы им эти книги или давали читать?", весь сход ответил в отрицательном смысле, и 2) относительно неисполнения Типографией Федоровою цензурного закона, донесение несправедливо, ибо мы в сем Декабре месяце наводили лично справку в Типографии Федоровой и оказалось, что извещением Цензурного Московского Комитета, от 12 Июня 1893 года, разрешено выпустить в свет это издание; а из сего следует, что специальный закон со стороны Типографии Федоровой исполнен. На основании этих несправедливых донесений, у нас 30^ти человек 12 Сентября сего года отобрано 47 книг этого содержания, Урядником 21^го участка, то есть после трех месяцев, как установленный Законом Комитет разрешил выпустить эти книги в свет.

Для того, чтобы пролить на это дело действительный свет, просим Ваше превосходительство потребовать справку из Типографии Федоровой в г. Царицыне, о том, что книга эта разрешена Цензурным Комитетом для выпуска в свет. Затем покорнейше просим Ваше Превосходительство, предписать уряднику 21^го участка, или кому следует, отобранные 47 экземпляров книг нам по принадлежности возвратить²⁹.

Если правовые основания второго пункта обвинения сектантов (нарушение Цензурного устава) и их ответных доводов достаточно ясны, то первое обвинение - в "кичливости" и в "смущении православных" - нуждается в пояснении. Как уже говорилось выше, преследование религиозных диссидентов в России сочеталось с провозглашенным принципом веротерпимости. Одним из главных оснований для преследований сектантов служил запрет на "наружное оказательство" своей веры (разумеется, если эта вера отлична от православной). Этот запрет, в силу своей неопределенности, мог толковаться местным начальством весьма различно и своекорыстно³⁰. Фактически он ставил сектантов вне закона, позволяя при этом считать, что в России их преследуют не за убеждения, но только за "наружное оказательство" этих убеждений, "соблазнительное для православных". Конечно, в каждый период времени и в каждой местности складывалась своя практика применения этого запрета, при которой определенный уровень "наружного оказательства" иноверия считался допустимым³¹. Применение полицейских мер в ответ на повысившуюся "кичливость" сектантов могло иметь своим формальным основанием лишь этот запрет на "наружное оказательство", в данном случае трактовавшийся несколько необычно: речь шла не о тех или иных публичных действиях сектантов, а об усилении их групповой идентичности, вызванном появлением караимского молитвенника. Для сектантов и их православных односельчан, безусловно, было важно, что молитвенник этот напечатан в типографии, а не переписан от руки, и "разрешен правительством" (т.е., одобрен цензурой).

Крестьяне, со своей стороны, пытались найти в предъявляемых к ним заведомо невыполнимых требованиях рациональное зерно. Запрет на "наружное оказательство" устойчиво понимался ими как запрет на публичную миссионерскую деятельность - чтобы "отнюдь не совращали других с пути Православных"³². Поэтому балыклейские крестьяне в ответ на обвинение в "кичливости" и в "смущении православных" заявляли, в соответствии со своим пониманием этого обвинения, что православным они своих книг не читали и не давали читать. Точно так же субботники г. Царева в своем прошении (см. ниже) писали: "мы обязуемся кроме среды нас караимов книги не распространять и никакой кичливости не иметь, в противном случае отвечаем лично пред Законом и Правительством". Таким образом, со своей точки зрения, иудействующие закон не нарушали: они использовали молитвенники только для собственных нужд. Но вместе с тем наблюдения епархиальных миссионеров также не лишены оснований: молитвенники нужны были субботникам не только как полезное собрание текстов, но и как один из символов их веры, важный как для них самих, так и для их односельчан, - т.е. использование молитвенника сектантами могло рассматриваться как "соблазнительное для православных" и запрещенное "наружное оказательство".

Тем временем консистория не спешила отвечать на доводы крестьян, и 31 марта 1894 г. лишь сообщила губернатору, что изъятие "вредных для Христианства молитвенников Фирковича" происходит, по ее сведениям, не повсеместно и недостаточно эффективно:

Епархиальный миссионер II участка священник Петр Горохов рапортом от 18 ноября 1893 года донес следующее: во время объезда участка с 10 по 29 октября 1893 года он узнал, что приставу 3 участка Царевского уезда предписано отбирать у субботников, живущих по степям его района, а также в селах Быково и Балыклеях молитвенники для караимов Авраама Фирковича, каковое предписание чрез урядников приведено было в исполнение, но Пришибинскими субботниками были заказаны еще означенные молитвенники, от которых снова расходятся по разным местам, а также из их складов, находящихся в г. Цареве и селах Пришибе и Заплавном не были изъяты названные молитвенники, и потому просит ходатайствовать об отобрании вредных для Христианства молитвенников Фирковича от субботников по всем селениям Царевского уезда³³.

Этм новые сведения 5 апреля были переданы исправнику³⁴, а он, в свою очередь, ответил губернатору в своем рапорте от 15 апреля:

Во исполнение этого Пристава 1 и 2 станов донесли, что во вверенных им станах таких книг в обращении нет; Полицейский Надзиратель г. Царева и Пристав 3 стана представили мне первый 12, а последний 85 экземпляров означенных книг, которые ... мною отосланы на распоряжение Астраханской духовной Консистории 30 октября, 23 ноября 1893 и 30 января сего года, за №38.

Также исправник сообщал, что приставам 1 и 2 станов и полицейскому надзирателю г. Царева "предписано... дознать от священника Горохова, где находятся склады в Пришибе, Заплавном и Цареве"³⁵.

Лишь 29 апреля 1894 г. епископ прислал губернатору свой ответ на возражения крестьян:

По рассмотрении книги "Порядок молитв для караимов, составленный гахамом и главным учителем караимов А. С. Фирковичем" и собранных о ней сведений, оказалось следующее: в позднейшее время означенная книга весьма вредно повлияла на православных и сектантов. Многие из православных при виде ее смущаются и верят убеждениям субботников, что вера субботников правая и одобренная правительством, вследствии чего и дозволено печатать названные молитвенники. Отпечатанные молитвенники служат подкреплением и одобрением для самих сектантов, для которых он вреден тем, что не только поддерживает но усиливает развитие мечты о переселени в Иерусалим. Субботники хоть и русские, но считают себя в родном краю пленниками; ожидание своего собственного царя и переселение в Иерусалим - самые любимые мечты субботников, и в молитвеннике чуть ли не на каждой старнице, а на некоторых страницах даже по нескольку раз излагается молитва о переселении в обетованную землю и покорении врагов в весьма умилительных выражениях для субботников. В настоящее время молитвенники особенно опасны, потому что субботники вследствие воззваний и писем Солодниковского крестьянина Семена Грачева /Аврума Шмуля/ оттисненных на гектографе и разосланных по разным селам об устройстве для переселенцев Ротшильдом колонии в Палестине и в Аргентинской республике на земле барона Гирша, ослабили свои хозяйственные занятия и готовились к переселению. Семей десять распродали свое имение и отправились в означенные колонии. К такому переселению было много охотников, но Начальство, заметив вредное движение, остановило его.

Из отношения Светского Московского Цензурного Комитета от 31 марта 1893 года за №522, видно, что ... выпускного билета на эту книгу не выдано. ... Не находя никаких оснований дать согласие на возвращение отобранных караимских молитвенников сектантам, ... имею честь просить Ваше Превосходительство сделать новое распоряжение об изъятии молитвенников во всех местах, как книги способствующей к развитию мечты о переселении в Палестину³⁶.

Как мы видим, консистория воспроизводит здесь свои прежние доводы: 1) отпечатанная в типографии книга воспринимается как подтверждение того, "что вера субботников правая и одобренная правительством"; 2) книга выпущена в свет без "выпускного билета". Первый из этих доводов, несомненно, справедлив - однако вряд ли мог бы служить достаточным формальным основанием для изъятия книги. Второй довод, напротив, мог бы дать такие основания - однако он, очевидно, несправедлив: епископ продолжает ссылаться на отношение Московского цензурного комитета от 31 марта 1893 г., попросту игнорируя сообщенную субботниками более свежую - от 12 июня 1893 г. - информацию, и их вполне понятное возмущение: "у нас... отобрано 47 книг... после трех месяцев, как установленный Законом Комитет разрешил выпустить эти книги в свет".

Однако интереснее другой аргумент, который привел епископ: молитвенник Фирковича "вреден тем, что не только поддерживает, но усиливает развитие мечты о переселени в Иерусалим". В непростых отношениях между духовными и светскими ведомствами Российской империи обвинение сектантов в нелояльности всегда было козырной картой православной церкви, гарантирующей вмешательство МВД в ее борьбу с религиозным инакомыслием. Сейчас епископ разыгрывает именно эту карту: "Субботники хоть и русские, но считают себя в родном краю пленниками; ожидание своего собственного царя и переселение в Иерусалим - самые любимые мечты субботников". Насколько основательным было это обвинение иудействующих в нелояльности по отношению к своей стране?

В конце XIX - первой четверти XX переселение сектантов в Палестину было массовым и довольно заметным явлением. О нем писали не только в специальных миссионерских изданиях³⁷, но и в газетах³⁸; во многих современных общинах иудействующих живут потомки вернувшихся из Палестины русских крестьян, и почти всюду нынешние иудействующие или их потомки хранят предания о переселениях тех времен (лишь в Воронежской области судьба знаменитых ильинцев, за последние десятилетия почти полностью переселившихся в Израиль, заслонила события вековой давности).

Этот "крестьянский сионизм" стоит, очевидно, в одном ряду с такими религиозными переселенческими движениями, как поход молокан в Закавказье в связи с ожидавшимся в 1836 г. концом света³⁹ или поиски легендарного Беловодья старообрядцами-бегунами. Миграции крестьян, искавших спасения или "вольных земель", были в России весьма обычным явлением⁴⁰. До тех пор, пока эти миграции оставались в пределах границ империи, крестьянам инкриминировалось лишь самовольное бегство с прежних мест оседлости, но при этом государство было даже до некоторой степени заинтересовано в этом стихийном освоении новых пространств. Однако стоило только крестьянам пересечь эти не всегда заметные и не вполне понятные для них границы России, как они, сами того не заметив, оказывались врагами столь же малопонятной для них патриотической официальной идеологии.

Еще менее основательным является утверждение епископа, что именно молитвенник Фирковича способствовал "развитию мечты о переселении в Палестину". Из описаний астраханских епархиальных миссионеров и опубликованных ими документов видно, что главными основаниями для "развития мечты о переселении" послужили 1) Библия и 2) газетные новости, в которых сектанты усматривали исполнение библейских пророчеств. В частности, особенно сильное впечатление на иудействующих произвели сообщения о железной дороге между Яффо и Иерусалимом, строительство которой завершилось в 1892 г.⁴¹.

Однако астраханский губернатор не пытался проверить доводы епископа, используя возможности местной полиции, а просто передал 7 мая 1894 г. царевскому исправнику полученные сведения - "означенная книга весьма вредно повлияла на православных и сектантов, и способствует развитию мечты о переселении в Палестину, особенно после появления воззваний и писем Солодниковского крестьянина Семена Грачева" - и новый приказ, подтверждающий его прежние распоряжения: "предлагаю вам озаботиться изъятием из обращения помянутых выше караимских молитвенников"⁴². Через месяц, 8 июня исправник доложил губернатору об исполнении этого и предыдущих приказов:

У пришибинских субботников отобрано 14 экземпляров молитвенников. ... Что же касается имеющихся будто бы в г. Цареве, с. Пришибе и Заплавном складов молитвенников Фирковича, то таковых при тщательном наблюдении полиции не обнаружено и по утверждению самого миссионера священника Горохова склад этих молитвенников будто бы был в с. Заплавном, но в конце 1892 и начале 1893, в настоящее же время нет. ... За появлением между сектантами молитвенников Фирковича со стороны полиции имеется неослабное наблюдение⁴³.

4. Развязка

Не получив ответа на свое первое прошение, крестьяне с. Верхне-Балыклейского в начале июня 1894 г. вновь обратились к губернатору:

...Василия Белова, Степана Клачкова, Кирилы Сасова, Степана Хургина, Степана Шмелева, Настасии Клочковой, Макара Сасова, Моисея Барашева, Гаврилы Сасова, Тараса Русскова, Фелора Колебошина, Карпа Колебошина, Севастьяна Клачькова, Павла Сесучикова(?), Григория Клочкова, Михаила Болулева, Сергея Русскова, Андрея Колебошина, Федора Битюцкого, Трофима Сасова, Ильи Шмелева, Афимьи Руссковой, Ивана Сазонова, Ефима К[л]очькова, Миная Сасова, Устиньи Колебошиной, Савастьяна Клочькова, Ивана Сорокина, Федора Шмелева и Ивана Колебошина

Прошение

Вашему Превосходительству подано нами прошение, в заказном пакете, чрез Верхне-Балыклейское почтовое отделение Астраханской губернии, 23 числа Декабря месяца прошлого 1893 года, под расписку, за №35^м, следующего содержания: [далее в кавычках идет текст прошения, приведенный выше] Не получая по сему предмету никакого распоряжения и по настоящее время, мы ныне, в проезд Вашего Превосходительства чрез наше село долгом сочли предстать лично пред особою вашею, с настоящею нашею просьбою, в наличности нижеподписавшихся просителей, и вновь покорнейше просить приказать кому следует возвратить нам 47 экземпляров вышеупомянутого молитвенника, для выдачи по принадлежности, или известить нас о причинах невозвращения. [Вписано между строк:] А за неприбытием Вашего Превосходительства прошение сие посылается по почте. / На что и будем ожидать милостивого Вашего Превосходительства распоряжения и извещения нас о последующем чрез подлежащее Начальство. Июня 3^го дня 1894 года. К сему прошению собственноручно подписуемся крестьяне села Верхне-Балыклейского: грамотные: Федар Бетюцкав, Макар Сасов, Карп Колебошин, Савастьян Клачков⁴⁴.

Почти одновременно с этим повторным прошением, канцелярия губернатора получила из г. Царева

Нижеподписавшихся Субботников Царевского уезда, исполняющих молитвы русских караимов,

Прошение

Вследствие распоряжения Вашего Превосходительства, основанного на сообщении Покровителя Кирилло-Мефодиевского Общества Епископа Павла от 24^го мая 1893 года за №4, Царевским Уездным Исправником чрез становых приставов у нас караимные молитвенники отпечатанные Типографиею Федорова в городе Царицыне Саратовской губернии с разрешения Московского Цензурного Комитета от 12 июня 1893 года за №1077, молитвы душеполезные и невредные догматам Православной Церкви, отобрали в конце истекшего года и продолжают отбирать, тогда как нами и другими кои в отсутствии на полевых работах непрочь от ходатайства о возвращении, затратили капитальную цифру.

Причем осмеливаемся доложить Вашему Превосходительству, что мы обязуемся кроме среды нас караимов книги не распространять и никакой кичливости не иметь, в противном случае отвечаем лично пред Законом и Правительством за всякую вредную профисию. ... Прилагаем присем копию с разрешительного билета Московского Цензурного Комитета. ...

Петр Петров Ершов, Тимофей Федотьев Сапунков, Иван Никитин Сапунков, Никита Иванов Пузанов, Клим Кузмин Серебряков, Корней Никитин Морозов, Матвей Михайлов Аникин, Степан Данилов Голосов, Василий Кузмин Лапаткин, Ермолай Иванов Кузмин⁴⁵.

Сопоставление текстов конфиденциального послания губернатора исправнику (от 31 мая 1893 г.) и прошений крестьян позволяет высказать предположение об источниках столь загадочной, на первый взгляд, информированности сектантов. Последнее прошение в своей начальной части оказывается наиболее близким к первым словам уже цитированного выше губернаторского предписания:

Покровитель Астраханского Кирилло-Мефодиевского Общества епископ Павел от 24^го Мая за №4 уведомил меня, что сильное впечатление среди православных Царевского уезда и большую кичливость между сектантами произвела появившаяся и распространившаяся книга...

В прошении царевских субботников епископ также назван "Покровителем Астраханского Кирилло-Мефодиевского Общества" и указаны дата и номер его письма, а в прошении балыклейских крестьян эти сведения вписаны между строк в уже готовый текст: "/донесение было от 24^го мая 1893 года за №4^м/". Очевидно, что источником информации для сектантов послужило именно это, полученное уездным исправником предписание. Осталось только понять, каким образом оно могло стать известым сектантам.

Впрочем, и этот вопрос не составляет особой проблемы. Хотя на предписании и стояла пометка "конфиденциально", исправник, поручая становым приставам произвести изъятие книг, скорее всего повторил для них, в соответствии с канцелярской нормой того времени, всю полученную от губернатора информацию - так же, как губернатор воспроизвел в своем предписании исправнику полученные от епископа сведения. Возможно, что переписка уездного исправника и становых приставов также проходила под грифом "конфиденциально". В любом случае, перемещаясь между узлами бюрократической машины, информация проходила через руки писарей, занимавших самую нижнюю позицию в чиновнической иерархии и игравших в отношениях между государственной властью и народной массой совершенно особую роль посредников. Волостные писаря нередко толковали крестьянам правительственные распоряжения, изготавливали для них копии, помогали писать прошения. Из их рук вышло немало подложных указов, вызывавших волнения в крестьянской среде. Астраханские епархиальные миссионеры вполне резонно называли среди причин усиления сектантов "и то, что (по всей вероятности из корыстных видов) местные законоведы - волостные писаря в их руках и к их услугам"⁴⁶. Поэтому нас не должны удивлять ни сообщение священника с. Пришиб о секретном предписании, полученном духовенством и полицией, но ставшем немедленно известным молоканам (см. выше, п.2), ни хорошее знание конфиденциальной переписки между епископом и губернатором, продемонстрированное субботниками далекого от Астрахани уезда.

Любопытно также сообщение царевских субботников, что на "караимные молитвенники" они и другие "затратили капитальную цифру". Вероятно, речь идет о складчине, позволившей субботникам собрать деньги, необходимые для отпечатания и, возможно, для перевода книги. Было бы интересно проследить историю перевода и особенно переговоров между субботниками и караимами. Был ли этот перевод сделан специально для субботников? Руководствовались ли караимы, продавшие или отдавшие перевод молитвенника субботникам, только коммерческими или какими-то иными, идеологическими соображениями? Однако в наших источниках нет сведений, позволяющих ответить на эти вопросы.

Но вернемся к событиям, развернувшимся в Астраханской губернии. О них осталось сказать совсем немного. В ответ на июньские прошения субботников канцелярия губернатора 10 и 14 июня 1894 г. отправила Царевскому уездному исправнику два предписания:

Вследствие прошения крестьян с. Верхне-Балыклейского Царевского уезда ... о возвращении отобранных 47 книг предлагаю Вам объявить просителям, что отобранные у них книги препровождены на распоряжение Астраханской Духовной Консистории и что с настоящим ходатайством им следует обратиться к Епископу Астраханскому и Енотаевскому⁴⁷.

Второе предписание - "вследствие прошения проживающих в г. Цареве субботников Петра Ершова, Тимофея Сапункова, Матвея Аникина и др." - идентично первому, но содержит также небольшое добавление: "при этом истребовать с просителей одну 80 коп. гербовую марку, следующую за ответ на прошение их и таковую прислать в сию канцелярию". 21 августа исправник прислал в канцелярию требуемую марку, полученную от субботника Петра Ершова⁴⁸.

На этом заканчивается дело о караимских молитвенниках.

5. Послесловие

Скорее всего, полиции не удалось изъять весь тираж молитвенника. Он пользовался, очевидно, большой популярностью среди субботников, и в 1901 г. там же, в Царицыне вышло его второе издание.

В отчете за 1896 г. астраханские миссионеры писали о субботниках с. Заплавного и окрестностей:

Кроме караимских катехизисов Дувана и молитвенников Фирковича в отчетном году у них появились переведенные и отпечатанные в типографии Федоровой в Царицыне книжки: "молитвы перед обедом и после обеда за целый год по обряду караимов", "обряды обрезания, бракосочетания и погребения у караимов" и "молитвы на день всепрощения", а также появились еврейские священные книги с переводом на русский язык раввинов Пумпянского "Псалтирь" и Штернберга "книга пророка Исаии"⁴⁹.

В библиотеках этих упомянутых миссионерами "книжек" мне обнаружить не удалось. Зато во время экспедиции 2002 г. в г. Ленинске (бывшее с. Пришиб) нам подарили книгу без титульного листа и первых страниц, похожую на описанную миссионерами. В книге - несколько разделов: "Молитвы перед обедом и после обеда за целый год по обряду Караимов", включающие "Повествование на Пасху" и другие праздничные застольные чтения (с. 3-118); "Обряд обрезания младенца у Караимов" (с. 119-131); "Обряд бракосочетания у Караимов" (с. 132-150); "Обряд погребения у Караимов" (с. 151-167); "Исповедь опасно больному" (с. 168-169); "Молитва о Благодарности Царя", содержащий молитву за императора Николая Александровича (с. 170-172).

Во время переписи 1897 г. 401 человек (204 мужчин и 197 женщин) из сельских жителей Царевского уезда назвали себя караимами. Для сравнения скажем, что в г. Астрахани обнаружилось всего 2 караима, и еще один - в Астраханском уезде (всего в Астраханской губернии, таким образом, обнаружилось 404 караима). Иудеями назвали себя 93 и 365 сельских жителей Царевского и соседнего с ним Черноярского уездов, но еврейский своим родным языком назвали соответственно лишь 3 и 6 жителей этих уездов (для сравнения, в Астрахани на 3164 иудеев нашлось 3115 говорящих по-еврейски)⁵⁰. По всей видимости, эти сельские иудеи и караимы были русскими крестьянами - иудействующими. И важную роль в этом "самозарождении" караимов в заволжских степях сыграл, очевидно, изданный в 1892 г. молитвенник Фирковича.

Опубликовано в альманахе "Параллели", №4

Примечания

¹ Работа выполнена при поддержке Международного исследовательского центра российского и восточноевропейского еврейства.

² Более точное название книги: Порядок молитв для караимов, составленный вкратце гахамом и главным учителем караимов Авраамом Самойловичем Фирковичем. Перевел И. Б. Н. Фиркович. Царицын: типо-лит. Е. Н. Федорова, 1892. В 1901 г. там же, в типо-литографии В. Р. Федоровой вышло второе издание этой книги.

³ ГААО. Ф. 1. Оп. 9, д. 829. Л. 1-1об.

⁴ Ныне входит в состав Волгоградской и Саратовской областей.

⁵ РГИА. Ф. 1284. Оп. 195 (1806 г.), д. 11. Л. 1об.

⁶ См. Указ 3 февраля 1825 г. "О мерах к отвращению распространения жидовской секты под названием субботников" (ПСЗ, т. XL, №30436а).

⁷ РГИА. Ф. 1284. Оп. 195 (1806 г.), д. 11. Л. 5-9.

⁸ Козловка, наряду с упоминавшейся уже Клеповкой, также была в начале XIX в. одним из центров субботничества. Среди других фамилий козловских субботников упоминаются Гридневы, Кончаковы, Воронины, Жабины. В 1813 г. почти все они под угрозой ссылки и разлуки с детьми (подлежащими крещению и передаче на воспитание православным) вернулись к православию (см. В.Т. Село Верхние Острожки (или Козловка) // Воронежские епархиальные ведомости. 1885. №2-3), однако с конца XIX в. и по сей день эти фамилии носят иудействующие (геры), ныне живущие в пос. Высокий Воронежской области или в Израиле. Фамилии Кончаков и Жабин также были распространены среди субботников Царевского уезда и близкого к нему посада Дубовки Саратовской губернии.

⁹ РГИА. Ф. 1284. Оп. 195 (1806 г.), д. 11. Л. 15.

¹⁰ Позиция правительства в отношении учета иудействующих (как и других сектантов и раскольников) была в высшей степени противоречивой, что отчетливо проявилось, например, в одном из пунктов указа 1825 г. "О мерах к отвращению распространения жидовской секты под названием субботников". С одной стороны, правительство желало и требовало от местных начальств "иметь верные сведения о числе Иудейскому заблуждению предавшихся крестьян", а с другой - опасалось, как бы сбором этих сведений "не дать повода к каким-либо неудобствам, как то или оглашению еще большего числа этих Русских Евреев, доселе вероятно еще скрывающихся, или распространению толка, что они Правительством терпимы, подобно тому, как уже случалось при разысканиях о числе раскольников" (см. ПСЗ, т. XL, №30436а).

¹¹ РГИА. Ф. 1284. Оп. 195 (1806 г.), д. 12. Л. 10.

¹² См. Бобров П. Приходская летопись села Пришиба, Царевского уезда, Астраханской губернии // Астраханские епархиальные ведомости. 1875. №5, с. 12. В 1835 г. была еще одна волна переселений из тех же воронежских сел в Пришиб, Солодники, Никольское Астраханской губернии, и среди переселенцев мы встречаем распространенные впоследствии среди иудействующих Нижней Волги фамилии Бочарниковых, Подосинниковых из Клеповки и Каширских из Козловки (ГААО. Ф. 2. Оп. 1, д. 154. Л. 74-99).

¹³ К истории сектантства в Астраханской губернии // Астраханские епархиальные ведомости. 1891. №12, с. 266.

¹⁴ Бобров П. Приходская летопись села Пришиба, с. 12-14.

¹⁵ М. Тифлов. Принятие православия раввином жидовствующих (из Ахтубинской долины) // Астраханские епархиальные ведомости. 1888. №12, с. 550.

¹⁶ По всей видимости, свящ. Бобров имел в виду циркулярное письмо министерства внутренних дел от 15 октября 1858 г. за №184, которым были введены в действие новые Высочайше одобренные правила для действий с раскольниками. Новые правила не изменяли по сути правовое положение сектантов, остававшихся по-прежнему вне закона, но усложняли прощедуру судебного преследования "отпавших от православия". Письмо министерства сектанты действительно знали и толковали его весьма своеобразно (см. Львов А. Прошения сектантов в МВД (в печати); Львов А. "Иудействовать и молоканить недозволенно" или об особенностях народной герменевтики). Ошибка в дате связана, вероятно, с тем, что это изменение политики в отношении сектантов Бобров ассоциировал (надо заметить, совершено справедливо) с другими реформами той эпохи и с главной из них - освобождением крестьян в 1861 г.

¹⁷ Бобров П. По поводу статьи "Несколько слов о Пришибинских сектантах", напечатанной в №22 Астраханских епархиальных ведомостей за 1877 год // Астраханские епархиальные ведомости. 1877. №38, с. 6-7.

¹⁸ Там же, с. 9.

¹⁹ РГИА. Ф. 1284. Оп. 217 (1862 г.), д. 11. Л. 2.

²⁰ Вполне вероятно, что это - тот самый Дубровин, чья образцовая ферма времен первой алии возле Йесод а-Ма'ала стала в современном Израиле музеем (The Dubrovin Farm), и о котором "Российская еврейская энциклопедия" пишет, соединяя легенды о российском прошлом своего героя с его израильской историей: "Дубровин Йоав (1831-1935) общественный деятель. Родился в зажиточной русской крестьянской семье, владелец богатого крестьянского хозяйства. Принял иудаизм в Царицыне. С 1903 г. в Эрец-Исраэль; вместе с группой русских крестьян, принявших иудаизм, поселился в с.-х. Поселении Бейт Ган. В 1906 основал собственную ферму на Севере страны, оснастил ее закупленным в России современным с.-х. Оборудованием и превратил хозяйство в одно из лучших в округе" (Российская еврейская энциклопедия. Изд. 2-е. Т. 1. М., 1994, с. 444).

²¹ РГИА. Ф. 1284. Оп. 220 (1873 г.), д. 23. Л. 1-1об.

²² Как уже говорилось, религиозная культура иудействующих имеет два характерных основания: опора на библейские тексты и ориентация на еврейскую устную традицию. Конфликт между этими двумя основаниями (т.е. между стремлениями делать все "как написано" и делать все, как делают "природные евреи"), постоянно присутствующий в культуре иудействующих, и породил, в частности, разделение на толки "караимов" и "талмудистов". Подробнее см. Львов А. Геры и субботники - "талмудисты" и караимы" // Материалы Девятой Ежегодной Международной Междисциплинарной конференци по иудаике. Ч. 1. М., 2002. С. 305-310.

²³ Попов К. На молитвенных собраниях у субботников // Странник. 1877. Т. 2, с. 197-198.

²⁴ Там же, с. 199.

²⁵ Там же, с. 199.

²⁶ Максимов С. За Кавказом (из дорожных заметок) // Отечественные записки. 1867. Кн. 2-я, с. 343.

²⁷ ГААО. Ф. 1. Оп. 9, д. 829. Л. 2-2об.

²⁸ Там же. Л. 3-6об.

²⁹ Там же. Л. 19-20.

³⁰ Так, например, священник с. Балыклей описывал злоупотребления своего предшественника, "задорного старика", служившего в том же селе в 1840-х гг.: "Бывало так. Молоканин, приехав с поля в пятницу домой, велит своей бабе истопить баню, ... - и видит священник, что молоканин затопил баню в непозволительное время, то есть не в субботу, ибо в это только время парятся и моются православные, - сию же минуту через старосту или десятника тащат молоканина к батюшке. ... Запуганный молоканин вызывал батюшку в сени и, пошептав что-то, отдавал золотой" (Г.В. Из истории молоканской (жидовствующей) секты в Астраханской губернии (из записок сельского священника села Балыклейского пятидесятых годов) // Астраханские епархиальные ведомости. 1889. №4, с. 169). Здесь, как мы видим, высоко в воздухе разносившийся дым топящейся в пятницу бани "задорный старик священник" формально мог рассматривать как "наружное оказательство" иудейства.

³¹ В центральных губерниях этот уровень был ниже, а на окраинах империи, где сектанты играли важную для правительства роль колонизаторов (Сибирь, Северный Кавказ, Закавказье и проч.), им позволялось значительно больше.

³² Эта цитата взята из текста подложного указа, отнятого в 1811 г. у иудействующего донского казака Косякова (РГИА. Ф. 1284. Оп. 195 (1811 г.), д. 7. Л 4об.). Такие формулы встречались и в других подложных указах, распространявшихся среди раскольников и сектантов (см., например, там же. Оп. 217 (1867 г.), д. 60. Л. 3об.: "Старообрядцы, духоборцы, молокане и поморцы, отнють не должны совращать православных християн от восточной церкви"), отражающих, очевидно, предствления крестьян о справедливом законе: правительство разрешает каждому следовать своей вере, но строго запрещает "совращать" в нее других. Во второй половине XIX в. сектанты в своих обращениях к министру внутренних дел с просьбами разрешить им следовать своей вере часто подчеркивали, что обязуются делать это "единственно в своих лишь семействах" (Там же. Оп. 215 (1860 г.), д. 66. Л. 1; Там же, Оп. 217 (1861 г.), д. 24. Л. 1; и др.), или что "живем отдельными оседлостями от прочих жителей и почти особо; во время сего жития нашего никаких соблазнов или разглашений не было о законе Моисееве" (Там же. Оп. 217 (1861 г.), д. 12. Л. 5об.-6).

³³ ГААО. Ф. 1. Оп. 9, д. 829. Л. 9-9об.

³⁴ Там же. Л. 10-11.

³⁵ Там же. Л. 12-12об.

³⁶ Там же. Л. 14.

³⁷ См. Отчет Астраханского Кирилло-Мефодиевского Общества ревнителей веры, просвещения и нравственности в духе св. православной церкви, за первый год его существования, 1885 год // Астраханские епархиальные ведомости. 1886. Приложение к №12, с. 49; Отчет Астраханского Кирилло-Мефодиевского Общества за 1891-1892 и 1892-1893 годы // Астраханские епархиальные ведомости. 1894. №№12-18. с. 186; Тифлов М. О переселении сектантов жидовствующих в Палестину // Миссионерское обозрение. 1904. № 5, с. 530-537.

³⁸ Так, например, в 1903 г. газета "Свет" (№309) сообщала: "В Одессе находятся несколько партий переселенцев-крестьян из секты "иудействующих". ... Крестьяне-иудеи эмигрируют в Палестину, где они основывают собственные земельные хозяйства, или нанимаются в батраки к колонистам евреям. Но, в последнее время, наплыв туда работников сильно сократил спрос на труд, и некоторые из крестьян возвращаются теперь обратно".

³⁹ Это движение описал саратовский епископ Иаков (Вечерков). По его мнению, источником распространившихся среди молокан слухов о "кончине мира" послужил перевод книги Юнга Штилинга (толкование Апокалипсиса), опубликованный в России в 1815 г. под названием "Победная повесть христианской веры" (см. Исторические сведения о молоканской секте // Православный собеседник. 1858. №3, с. 295-308).

⁴⁰ См. Чистов К. В. Русские народные социально-утопические легенды XVII - XIX вв.. М., 1967, с. 237-239.

⁴¹ Более подробный анализ переселенческого движения, охватившего иудействующих и других сектантов в конце XIX - начале XX вв. выходит за рамки данной статьи и станет темой другой нашей работы.

⁴² ГААО. Ф. 1. Оп. 9, д. 829. Л. 15-16.

⁴³ Там же. Л. 22.

⁴⁴ Там же. Л. 19-20.

⁴⁵ Там же. Л. 23-23об.

⁴⁶ Отчет Астраханского Кирилло-Мефодиевского Общества... 1886, с.59.

⁴⁷ ГААО. Ф. 1. Оп. 9, д. 829. Л. 21об.

⁴⁸ Там же. Л. 25-26об.

⁴⁹ Отчет Астраханского Кирилло-Мефодиевского Общества за 1896 г. Астрахань. 1897. С. 22.

⁵⁰ Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. II. Астраханская губерния. Тетрадь 2. СПб., 1904. С. 40-41.